Изображение революции в поэме А. А. Блока “Двенадцать”

Любой социальный взрыв, именуемый революцией, происходит, по определению, не случайно. Для него, как и для любого явления в жизни общества, нужны предпосылки, причины, поводы. Выражаясь языком “великого и ужасного” теоретика и практика отечественного коммунизма В. И. Ленина, необходимо наличие “революционной ситуации”, той самой, когда “верхи не могут…”, а “низы не хотят…” Последствия социального взрыва при этом могут быть самыми различными, но всегда одинаково неизбежным является идейный раскол в обществе, проходящий

отнюдь не только между классами угнетателей и угнетаемых, эксплуататоров и эксплуатируемых, “буржуев” и тех, кому “нечего терять, кроме своих цепей”. Этот рубеж, эта линия “невидимого фронта” зачастую разделяет отца и сына, старшего и младшего братьев, старинных друзей. И самое ужасное, что ни те ни другие не имеют на своей стороне объективной истины.

У каждого есть своя правда, но правда, подобно хамелеону, легко меняет цвет от белого до черного, в то время как красный – цвет безвинно и бессмысленно пролитой человеческой крови – одинаков для всех. Начало XX века в нашей стране ознаменовано

без преувеличения самым грандиозным социальным взрывом всех времен и народов – Октябрьской социалистической революцией. Центробежные силы в очень короткий срок расставили по своим местам ее сторонников и противников. Раскола, конечно же, не избежала и русская творческая интеллигенция.

Представители литературного мира незамедлительно озвучили свои позиции. Четкая и всепоглощающая определенность стихотворных и прозаических “за” и “против” позволяла и позволяет судить каждого по его словам. Однако из правил исключением оказался Александр Александрович Блок и его поэма “Двенадцать”: …И идут без имени святого Все двенадцать – вдаль. Ко всему готовы, Ничего не жаль…

Никогда еще не было до Блока и не будет после него в литературе столь неоднозначного произведения. Каждое слоо, каждая фраза, каждый эпитет не поддается безапелляционному осмыслению. Обе стороны могли с легкостью найти оправдание себе в этой поэме.

Любая из сторон видела в строках Блока потоки обличительной желчи, направленные на своего социального врага. В чем же загадка “Двенадцати”? В первой части поэмы автор показывает сломленность старого мира и торжество мира нового: От здания к зданию Протянут канат. На канате – плакат: “Вся власть Учредительному собранию!”.

Старушка убивается – плачет, Никак не поймет, что значит, На что такой плакат, Такой огромный лоскут? Сколько бы вышло портянок для ребят, А всякий – раздет, разут… А вон и долгополый – Сторонкой – за сугроб… Что нынче невеселый, Товарищ поп? Помнишь, как бывало Брюхом шел вперед И крестом сияло Брюхо на народ?..

Однако при всем, казалось бы явном положительном, отношении к революции, которое здесь видели большевики, Блок вкладывает в уста эпизодических персонажей слова негодования и отчаяния создавшимся положением: Старушка, как курица, Кой-как переметнулась через сугроб. – Ох, Матушка-Заступница! – Ох, большевики загонят в гроб!..

А это кто? – Длинные волосы И говорит вполголоса: – Предатели! – Погибла Россия! – Должно быть, писатель – – Вития… В дальнейшем повествовании, в странном марше двенадцати человек с винтовками за плечами, в убийстве “толстомордой Катьки”, в потрясающих своей простотой и необузданной, животной силой словах: “Уж я ножичком полосну, полосну!..” каждый видел то, что хотел видеть, что мог видеть, что обязан был видеть. С одной стороны, это торжество революции во всей ее дикой красе.

С другой – хаос и беззаконие, в которые погрузилась страна на долгие дни, месяцы, годы. Современники Блока, отрицавшие революцию, не могли понять, как автор проникновенных патриотических стихов о Родине мог воспеть разгул варварства. Как он позволил себе в страшные для своей Родины дни написать слова: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь!”?

Большевики же, напротив, искренне восхищались талантом Блока-революционера: “В “Двенадцати” Блок с громадным вдохновением и блистательным мастерством запечатлел открывшийся ему в романтических пожарах и метелях образ освобожденной революцией Родины. Он понял и принял Октябрьскую революцию как стихийный, неудержимый “мировой пожар”, в очистительном огне которого должен сгореть без остатка весь старый мир…” Но, как водится, ни те ни другие не были правы вполне. Сам Блок говорил о том, что политические мотивы в его поэме суть исторический фон. В центре же его произведения грандиозное сплетение четырех стихий: природной, социальной, чувственно-человеческой и Божественной.

Словно роза ветров, соединяющая в себе противоборствующие начала воздушных потоков, революция поглотила все проявления бытия. Она, как нечто живое, дышащее, издает звук чудесной, необъяснимой тональности, и эта музыка революции, сплетающаяся из воя ветра, стона пурги, криков и причитаний людей, грохота выстрелов, стука шагов двенадцати пар ног, по мнению Блока, прекрасна! В своей статье “Интеллигенция и революция” поэт писал: “Всем телом, всем сердцем, всем сознанием – слушайте Революцию”. Блок считал, что ее, революцию, просто необходимо услышать, пропустить сквозь себя этот атональный, аритмичный мотив неподвластности и страсти.

Стихотворный строй поэмы столь же неритмичен и спонтанен, как музыка революции. Что же до самого социального явления, то Блок и здесь был до крайности объективен. Поэт беспристрастно изобразил жесточайший разгул “голытьбы” с его погромами, разбоями, обесцениванием человеческой жизни, полной потерей всяческих нравственных устоев, обозначая им народное возмездие. И это возмездие есть очищение, через которое необходимо пройти России, чтобы, “погрузившись на самое дно, вознестись к небу”. Недаром впереди идущих двенадцати движется “с кровавым флагом, и за вьюгой невидим, и от пули невредим” сам Иисус Христос.

Революция – слишком острое явление, едва ли позволяющее относиться к себе с подобной метафизической отстраненностью. Поэтому, конечно же, образ революции, данный Александром Александровичем Блоком, воспринимался и воспринимается по сей день весьма различно. Но, на мой взгляд, именно так и никак иначе не мог бы представить ее гений русского символизма.


1 Star2 Stars3 Stars4 Stars5 Stars (1 votes, average: 5.00 out of 5)

Изображение революции в поэме А. А. Блока “Двенадцать”